Уродка: и аз воздам - Геннадий Петрович Авласенко
Так я подумала вначале, но потом, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что всё-таки ошиблась, ибо за спиной одной из крыс раскачивался довольно вместительный заплечный мешок, и мешок этот явно не был пустым.
Более того – он шевелился, а это значило…
Это значило, что в мешке, находился очередной похищенный ребёнок, в этом не было у меня ни малейших даже сомнений!
Многое я могла простить крысам, на многое просто закрывала глаза… но только не на такое…
И я шагнула из-за куста, преграждая тем самым усатым грабителям дальнейший путь и вынуждая их остановиться, что они, в общем-то, и сделали.
– Отдайте мне мешок! – задействовав усилитель голоса, крикнула я…. и эхо, подхватив громовой раскат моего голоса, тотчас же многократно повторила его где-то вдали.
Но крысы даже не шелохнулись. Возможно, среди них не оказалось никого, кто бы мог хоть как-то понимать человеческую речь (по слухам, лишь одна крыса из десяти на такое способна), а скорее всего, крысы просто оцепенели от ужаса, узрев перед собой некое неведомое им лесное чудовище. Ибо именно подобным монстром предстала я перед ними сейчас в боевом своём скафандре…
– Кто ты? – панически пропищала крайняя слева крыса. – Ты есть человек или что-либо иное, неведомое для нас пока?
– Я – Виктория из подземелья! – убавив чуток громкости, немного запоздало представилась я. – Виктория, подруга Уигуин… слыхали, небось, о такой?!
Крысы переглянулись. Потом заговорила та, за спиной у которой по-прежнему продолжал явственно шевелиться мешок. И даже издавать какие-то еле слышные хнычущие звуки…
– Если ты есть та самая Виктория Рыжеволосая, подругой Уигуин которая называют, то ты к нам вражеский намерений не должна иметь.
– Я тоже не считаю вас своими врагами, – отключив усилитель, пояснила я крысам уже вполне обычным голосом. – Но я хочу, чтобы вы оставили тут мешок с ребёнком. А потом можете идти дальше своей дорогой!
Крысы вновь переглянулись и даже принялись пищать что-то, оживлённо между собой переговариваясь. Потом они враз замолчали, а крыса с мешком стащила его со спины и бросила на мох позади себя.
– Я встречаться несколько раз с Виктория, который с Уигуин тесный дружба иметь, – вновь пропищала она. – Мы отдать наш добыч готовы, если твой доказать можно, что именно та Виктория она быть имеется!
То есть, условия мне ставят?! Мне, которая сейчас почти всемогуща?!
Я хотела, было, вспылить и продемонстрировать этим нахалкам кое-что из своего боевого арсенала, но потом как-то внезапно успокоилась.
А, собственно, почему бы и нет!
Разумеется, разоблачаться перед ними, сбрасывая скафандр, я не собиралась. Но вот лицо своё им продемонстрировать …
Пускай посмотрят, жалко, что ли!
Мысленный приказ – и вот уже тёмное лицевое стекло скользит вверх, открывая лицо и частично шею…
И почти одновременно с этим вся крысиная пятёрка выстрелила в меня из духовых трубок, о наличии которых у них я даже не подозревала.
Реакция у крыс была отменной. Ведь на то, чтобы выхватить трубку (интересно, откуда… в шерсти прятали, что ли?), чтобы поднести её потом ко рту и изо всех сил дунуть… на всё это ушло у каждой из крыс не более, чем полсекунды (а может, и того меньше). Если же прибавить сюда ещё и эффект полнейшей неожиданности, ибо я и на самом деле не ожидала подобного вероломства, то моя очередная доверчивость и элементарная недооценка врага должна была окончиться весьма неприятными для меня последствиями…
Не смертельными, как то наивно полагали крысы, но на некоторое время я была бы весьма ограничена в своих дальнейших действиях.
В общем, сообразительные эти твари, надо отдать им должное!
Но, кроме неведомой для них теперешней моей устойчивости к ядам, крысы не учли и ещё одного фактора. Не потому, что туго соображали, а потому, что даже понятия не имели о некоторых, скажем так, физиологических изменениях моего организма, произведённых скафандром одновременно с обучением.
С сегодняшнего дня я могла ещё и ускоряться.
Ненадолго, на несколько секунд, не более…
Но как часто именно этих нескольких секунд может и не хватить в реальной боевой обстановке. Для того, чтобы уклониться от вражеского удара… чтобы нанести затем ответный, решающий…
Создатели БАРСа (боевого армейского разведывательного скафандра) предусмотрели и такой вариант развития событий.
Я ускорилась как-то подсознательно, даже не успев, как следует, подумать об этом. И сразу же смогла рассмотреть в воздухе пять длинных зазубренных шипов, медленно приближающихся к моему лицу.
Опускать на место лицевое стекло было несколько поздновато (оно ведь ускоряться не умело), и потому я просто подставила под шипы правую руку, ударившись о которую, все они разом отскочили и так же разом упали на землю.
Именно упали, а не стали медленно и постепенно опускаться (потому как режим ускорение заканчивался так же мгновенно, как и начинался), и время вокруг меня вновь потекло в своём обычном неторопливом темпе. А крысы, поняв, что из их затеи ничего путного не вышло, повернулись и дружно бросились наутёк, используя теперь для передвижения, не две задние конечности, как обычно, а все четыре….
Разумеется, я могла ещё достать каждую из улепётывающих крыс даже пулемётной очередью, не говоря уже о лазерах, но ничего такого делать, естественно, не стала, несмотря на то, что сам скафандр, буквально, исходил криком, требуя немедленных действий и тотального уничтожения нагло зарвавшихся вражеских лазутчиков (это, кстати, не мои, а его собственные слова).
Но и на этот раз я не стала слушать свой многоуважаемый скафандр. Не потому, что уважать его вдруг перестала, просто из уважения к Уигуин.
Да и мешок, из-за которого всё, собственно, и началось, крысы мне всё же покинули.
Но поведать лекарке о только что произошедшем я была просто обязана. И не потому даже, что крысы неожиданно нарушили наш негласный «пакт о ненападении», вернее, не только поэтому. Имелся тут и ещё один, крайне тревожный аспект.
Смертоносные духовые трубки обычным крысам не полагалось иметь, и Уигуин не раз, и не два говаривала мне об этом. Лишь лекарки, а также их ближайшая и самая надёжная охрана, имели такую привилегию.
И это было неспроста…
Во-первых, как объяснила мне как-то Уигуин, категорический запрет сей весьма возвышал лекарек над общей крысиной массой. И даже над вожаками отдельных орд, которым тоже запрещалось приобретать подобное оружие, тем более, хоть как-то его использовать.
Во-вторых, по словам всё той же Уигуин, запрет этот имел и сугубо предохранительное значение. Ибо подавляющее
